Слуги Мельпомены Эпштейн и Элькин. С них начинался еврейский театр в Бобруйске

Русские театральные коллективы в конце ХІХ века довольно часто посещали наш город на Березине. Среди них были не только лучшие провинциальные, но в летние месяцы и праздничные дни – знаменитые труппы Санкт-Петербурга и Москвы. Не пустовала бобруйская сцена и в другое время.

Дебют Иче

Бобруйские евреи начиная с конца позапрошлого столетия проявляли повышенный интерес к театру. Поскольку город был местом дислокации тысяч солдат и сотен офицеров, военные в благотворительных целях время от времени устраивали театральные постановки. Зажиточные евреи покупали билеты и посещали спектакли. Кроме того, в конце 1880-х каждое лето в Бобруйске выступала знаменитая труппа известного драматического режиссера и актера Григория Матковского с лучшими актерами российской сцены.

Предприимчивый бобруйчанин Иче Эпштейн построил даже зрительный зал и сдавал им и местным лицедеям его в аренду. Иче был довольно известен в провинциальном театральном мире России: 60-летний мужчина с величественной внешностью и окладистой бородой, неизменно в длинном сюртуке, с ермолкой на голове, он целовал руки многих русских актрис, материально помогал артистам в трудные времена.

Нередко наш город на Березине посещали и еврейские труппы, которые пользовались популярностью во всем еврейском мире. Так, в апреле 1881-го с премьерами приехал коллектив Авраама Гольдфадена и показал знаменитые постановки идишского театра по его пьесам. В 1887 году в Бобруйске гастролировала труппа Танцмана, игравшая с аншлагами «Доктора Aль-Масада».
Драматург и режиссер Гольдфаден представил на суд бобруйчан «Капризную дочь», «Интриги или сплетни Д'Восия», «Бранделе козака», «Колдунью» и еще два спектакля, в которых были заняты актеры Адлер, Майкельсон, Карп, Абрамович, Цукерман, Шрага, Пекер, Визер, Соломон и другие, художник Беркович. Зал летнего театра Эпштейна бурно рукоплескал им все шесть вечеров.
Не менее успешным было выступление и труппы Х. Танцмана, представившей постановку на разговорном еврейском языке. Как писал рецензент того времени, «Они были замечательны в использовании диалекта в своих песнях и эмоциях, которые они выражали. До такой степени, что зрители были настолько взволнованы, что им казалось, что это была настоящая жизнь, а не пьеса». Многим поклонникам Мельпомены просто не хватало билетов.

Браво Менделю

В сезон 1892 года после убедительных просьб доктора Фейертага и господина Шнеерсона городской голова Сигизмунд Кучевский разрешил постановку спектакля местной любительской труппе, в которую входили образованные молодые люди и старшеклассники. И они сыграли так, что зрители, не догадываясь, что перед ними не профессиональные актеры, а участники драмкружка, долго аплодировали и кричали «Браво!» как корифеям сцены. Между тем своим перевоплощением покорили публику вчерашние гимназистки Кранц, Мазал, Бархина и Рабинович, кандидат в адвокаты Гинзбург, фармацевты Сойде и Розинский, некоторые другие бобруйчане.
В конце 1890-х годов театральный кружок возглавил молодой Мендель Элькин.

Любительская труппа играла на русском языке два раза в месяц для еврейской и русской публики, выезжала на гастроли. Позднее Иче Эпштейн вспоминал: «Гос­подин Элькин, с которым мы увиделись в Варшаве, рассказал о труппе Перетца Хиршбейна, с которой он тогда занимался, и настоятельно рекомендовал ее. Я сказал земляку: «Было бы хорошо, если бы вы приехали к нам в Бобруйск на Песах. Лучшие российские труппы и величайшие актеры мира играли в моем театре. Возможно, вам понадобится сотня или около того для расходов, или несколько сотен, я, безусловно, могу одолжить вам денег».

И труппа Хиршбейна прибыла в Бобруйск на Песах. Актеры собрались в доме Элькиных, Мендель и его жена Ривка суетились над ними, пытаясь развеять усталость и опасения, с которыми приехали артисты. Вот как об этом говорил потом известный писатель: «Ни в одном другом городе мы не получили такой теп­лый прием со стороны еврейской общины. Господин Эпштейн, владелец еврейского театра, под влиянием Менделя был для нас как отец… Мы впервые сыграли в Бобруйске довольно успешно. Некоторые пьесы мы играли снова и снова».

Да, Мендель Элькин был известен и бедным, и богатым. Потому что он был лесоторговцем и дантистом, журналистом и редактором, лектором и драматургом, переводчиком и организатором идишского театра. Известные еврейские писатели Перетц Хиршбейн и А. Вейтер не раз бывали у него в гостях. Оба чувствовали себя там как дома. Иногда они приезжали с коротким визитом только в Шаббат, иногда оставались дольше, иногда на несколько недель. Для них всегда была комната в доме их друга Элькина. И он гордился этой дружбой.

А еще он признавался, что игра гастролировавших в Бобруйске известного режиссера и артиста Григория Матковского, актеров Ольги Рахмановой, Аллы Назимовой, Матурина, Крамова, Гаеды была для него настоящей театральной школой. «Матковский и Рахманова стали моими учителями. Первый – в режиссерском и исполнительском искусстве, вторая – в дикции и декламации», – говорил Мендель.

В 1916 году его мобилизовали в армию и отправили на Западный фронт. После революции Элькин был демобилизован и вернулся в Бобруйск. Бурные штормы не захлестнули его любовь к театру. В начале 1918-го в Петербурге он вместе с Алексеем Грановским основал идишский «Камерный театр». Но в июле политическая обстановка того времени свела на нет планы по созданию постоянного театра. Сложная экономическая ситуация в Петербурге заставила Менделя Элькина вернуться в Бобруйск к семье. Здесь он руководил театром художественного отдела комиссариата по образованию, пока в начале 1919 года поляки не заняли город. «Людей начали арестовывать, и мне пришлось бежать из города. С большим трудом я покинул Бобруйск и уехал в Вильну», – вспоминал Мендель Элькин.

Александр Казак.