Алло, барышня! С чего начиналась телефонная сеть в Бобруйске

Кто у аппарата?

Перед Первой мировой войной телефонная сеть Бобруйска представляла безотрадную картину. Формально существовала она четырех категорий: правительственная, уездная земская, частная (концессионная) и заводская. В городе эксплуатировалась фактически только первая. Вторая использовалась земством, главным образом, для своих нужд и обслуживала частично экономии земских чиновников, помещиков и частных лиц, при этом расходы по содержанию ее ложились на бюджет земства. Частная же сеть, служившая источником дохода для концессионеров, строились на скорую руку, без соблюдения самых элементарных технических условий, и с целью экономии средств содержалась в довольно убогом виде. Заводские сети, которых практически не было, призваны были обслуживать внутренние потребности заводов и служили исключительно нуждам последних.

Но далеко не у всех промышленников была, скажем, в 1913 году телефонная связь – более распространена была поч­товая и телеграфная. Из бобруйских владельцев заводов телефоном пользовались лишь собственник лесопильни в Кривом Крюке Мордух Вульфович Гецов и хозяин торгового дома и лесопильного производства на Березинском форштадте И.П. Каценельсон с сыновьями. Судя по их двузначным абонентским номерам – 63 и 77 – тогдашняя телефонная сеть нашего города на Березине не была сильно разветвленной. Но к революционному 1917-му она расширилась, телефоны стали доступны большему числу бобруйчан. В 1914-1916 годах контрагентом телефонной сети в Бобруйске была Параскева Семеновна Кравченко.

С помехами на линии

Оккупированный германской армией в 1918 году Бобруйск, разумеется, не мог похвастать активной телефонизацией. Среди полезных номеров значились тогда техническо-комиссионная контора «Свет» на улице Столыпинской, контора агента Российского транспортного и страхового общества В.Д. Винокура на Адамовской, первая в городе паровая типография Г. Фридлянда и конкурировавшая с ней типография Я. Гинзбурга, биржа труда на углу Скобелевской и Романовской, пароходство по р. Березине и некоторые другие. Некая особа дала в местной газете такое объявление: «Курляндка, посещавшая высшее учебное заведение за границей, составляет немецкие прошения и официальные бумаги, делает переводы и дает уроки на Ольховской улице, в доме доктора Зельдина (против почты). Телефон №347».

Абонентами телефонной сети были в то время также присяжный поверенный Ф. Вольфсон, электротехник Д. Нисенбаум, но больше всего среди обладателей чудо-аппаратов числилось медиков. И даже телефонный №1 принадлежал А.Г. Кастелянской, известной в городе бесплатным приемом бедных. Записаться на консультацию по телефону можно было к акушерке Абелевой и доктору Д. Альтшулю, врачам А. Клюрфельд, А. Пескину, Х. Моносзону, Л. Лозинской, Л. Залку, А. Оганджанову и другим. Для связи со страждущими был телефон с запоминающимся №190 в частной лечебнице с родильным отделением на Татьяновской улице, учредили которую доктора А. Паперно и М. Зельдин… Худшие времена наступили, когда наш город на Березине захватили польские жолнеры – девять месяцев практически не действовали ни больницы, ни телефоны…

После освобождения города советской власти достались в наследство полураз­рушенные, с подгнившими столбами и соржавевшей проволокой сети, которые были национализованы и объединены.

В 1921 году бывшая земская телефонная сеть служила исключительно органам советской власти и сыграла значительную роль в деле организации политической и хозяйственной жизни города и уезда, особенно в борьбе с бандитизмом. Как орудие борьбы с бандитами телефонная связь была настолько ненавистна тем же булаховцам, что, являясь в то или иное местечко, они прежде всего разыскивали телефонную станцию и уничтожали ее, круша коммутаторы, телефоны, подпиливая столбы и обрывая на них провода.

Телефон – в массы!

Зато примерно в 1925 году телефонизация охватила весь город. Конечно, аппаратами для связи были оборудованы в первую очередь органы государственной власти и управления. На основе данных из справочника того времени распределим их по мере возрастания телефонных номеров, что, конечно, не должно свидетельствовать о соответствующей степени важности структур, хотя… Самые первые номера в книге отсутствуют, а вот №5 принадлежал инспекции труда, №7 – угрозыску, №10 – окружному отделу милиции, №11 – окрземотделу. Интересно, что народные судьи 1-го, 2-го и 3-го участков, находясь в одном помещении, «сидели» на одном телефоне – №18. Далее следовали агентство Госстраха с №20, прокуратура с №27, отдел народного образования с №33 и «спаренный» с ним торговый отдел «Коммунторг», страховая касса с №40, окружной отдел здравоохранения с №51, окркоммунотдел с №61 и опять же «спаренный» с ним окрсобес.

Следующими по порядку телефонными номерами обладали отделение Лесбела, отделение Стеклотреста, Управление маслобойными и дрожжевыми заводами, почтово-телеграфная контора, отделение Госбанка, агентство государственного военного издательства «Красная звезда», отделение Кожсиндиката и прочие отделы, отделения и уполномоченные. Любопытная закономерность прослеживается в выборе нумерации некоторых партийных органов и общественных организаций той поры. Например, у окружного комитета Компартии Белоруссии был телефонный номер 62, у окружкома ЛКСМБ – 52, а у окружного профсоюзного Совета – 82.

Александр Казак