И вот едем мы как-то с приятелем в далекую поездку и, чтобы время скоротать, размышляем, почему, собственно, так? Вспоминаем, как разительно отличаются две эпохи, в одной из которых было принято прятать (конечно, глупо, но факт) от матери пробитую ржавым гвоздем ногу, а во второй врача вызывают, потому что у «дитачки» от свежего лука глаза слезятся.

...Иду я как-то домой по живописным районам Черепичного и вижу огромное дерево с шелковицей. Ветки прямо до земли, а на них спелые, аж падают от малейшего ветерка, ягоды.
Ну я же не выдержал. Пристроился, стою, ветки обгладываю, щурюсь от удовольствия. Ну вот хватает же дома ягод, но нет – хочу вот этих, немытых, только с ветки. Идут мимо меня добропорядочная матрона со своим чадом. Ребенок на меня посмотрел и сам потянулся к веткам. Мамаша как зашипит: «Ты с ума сошел?! Они же грязные! Сейчас мы пойдем в магазин, я тебе куплю ягод, мы дома помоем, и ты скушаешь. Никогда, слышишь, никогда не делай как этот дядя. Это же микробы, они могут тебя убить!»
Ребенок вздохнул и с сожалением посмотрел на меня, которого, по версии мамы, страшные микробы уже должны были оттащить за ногу в овраг и там дожрать. А я застыл со ртом, набитым ягодами и листьями. И пронеслось у меня перед глазами мое деревенское детство.

Просыпаешься, схватил хлеб, колбасу, нож. Мама кричит: «Порежешься – убью!» Хоба себе по пальцу! С рукой за спиной, бочком, по стеночке, выбираешься на улицу. Рана – крутяк! Подорожника нажевал, плюнул кашицу. Сверху целым листом замотал. Главное, чтоб мама не узнала. Потому что прибьет.

На улице сидит Жучок. Ешь бутерброд на двоих с ним. Кусь он, кусь ты, по-братски. Бутерброд падает. По закону подлости колбасой вниз. Но у нас же в детстве был еще закон – «быстро поднятое не считается упавшим». Удобная штука однако: отряхиваешь колбасу прямо об стираные дня три назад «походно-приключенческие»­ штаны, продолжаешь трапезу с Жучком.

...Побежал к своим дружбанам. Играли в войнушки с самодельными рогатками и алюминиевыми «шпунтиками», как мы их называли. Подбили из рогатки раз 15, сидишь, облепленный подорожником, предвкушаешь синяки...

...Сделали с братьями деду «потолок». Это когда человек спит, ты натягиваешь над ним простыню и орешь: «Потолок падает!» Потом сидели на липе, а дед внизу ходил с ружьем и сокрушался, что забыл взять патроны.

Поехали в другую деревню. По трое на одном велосипеде. Кому-то ногу цепью зажевало, кто-то через руль кувыркнулся. До точки назначения добрались не все – боевые потери. По пути нарвали огурцов, помидоров и гороха с колхозного поля. А ведь у деда этих овощей – ешь, не хочу. Но немытые и прямо с грядки, трофейные – они же вкуснее!

Поспорил с пацанами, что переплывешь озеро. Ну и что, что три дня назад научился плавать, зато по-собачьи! Хорошо, дед Василий на лодке подобрал. Сидишь, отплевываешь ил и лягушек и молишься, чтоб маме не сказали. Мама утопит сразу!

...Обсохли, заделали костер. Напуляли туда шифера. Схоронились в овраге. После «обстрела» накидали картошки в кос­тер. Сожрали вместе с лушпайками и головешками, полусырую и полусгоревшую, но какую же вкусную! Ну а ночью пошли обносить соседскую черешню, так манившую спелыми огромными и сладкими ягодами. Разумеется, сосед спустил собаку. Собака погрызла попы и пятки. Опять же: здравствуй, подорожник, давно не виделись. Дед гнал домой и лупил палкой по хребту. А ты бежишь и думаешь: «Хоть бы мама не узнала – та точно убьет!»

...Нашли цистерну с шершнями. Они летают как самолеты, гудят. Попробовали их разозлить, кидали палками и камнями в цистерну. Повезло, что шершни были пацифистами и не хотели войны.

...Пошли в лес по грибы, нашли боровик. А рядом с ним змею с метр. Интересно, что за она? Палкой прижали, за шею схватили – ух ты, уж! Ну что же, тоже повезло! Боровик наполовину съели – какой же он вкусный даже свежий! А заодно и «подгулявшую» колбасу в муравьях и еловых иголках, которую носили с собой самого утра. А запить? Да вон же ключ бьет за тем деревом прямо из земли! Дед сказал, из него пить можно...
В общем, нам в детстве никакие микробы были не страшны. Это микробы нас боялись. А мы боялись только маму. Потому что мама... Правильно. Прибьет!