Секта, сломавшая жизнь. Откровения бобруйчанина

Шла середина 1990-х, когда в семье 8-летнего Андрея и Ольги наконец появился мужчина. Из тех, что принято награждать эпитетом «настоящий». Олег не пил и не курил, всегда был вежлив и аккуратен, обладал незаурядными интеллектом и чувством юмора. Мужчина сходу подружился с Андреем: чем-то смог зацепить пацана, оказался, как говорят, своим в доску.

– Мы тогда жили в старой квартире, – вспоминает Андрей. – Он оказался мужиком рукастым, да и голова на плечах у него, как тогда казалось, была. Поменял нам всю проводку, которая то тут, то там искрила. Загорелись лампочки в подъезде на всех этажах – жители уже давно ходили впотьмах. Там полку повесил, там карниз, по мелочам, дело за делом, и в итоге жили мы с ним очень комфортно, в тепле, не в обиде. Воспитывал меня, как и положено отчиму: аккуратно, но по делу.

...Олега хвалили все: никогда ни в чем не отказывал, был хорошим товарищем и другом, немногочисленные родственники и друзья семьи тут же признали его своим. Был он справедлив, никогда не навязывался, но сделал так, что приемный сын совсем быстро проникся к нему настоящим уважением. Обновил порядком истрепавшийся гардероб Андрея, научил его многим мужским вещам: как держать в руках молоток, как пилить, колоть, строгать, красить... Но этого рассказа не случилось бы, если бы все закончилось гладко и как в сказке.

– Около года мы жили и не тужили, веселая и дружная семья: рыбалка, поездки по грибы и ягоды. Для меня, пацана-безотцовщины, Олег стал самым родным и близким другом. Но однажды к нам в гости пришел его приятель, с которым он совсем недавно познакомился на рынке. И с тех пор все стало стремительно меняться.

...Новый знакомый Олега был довольно серьезного вида, хоть и низкого роста и в больших выпуклых очках. Семья пригласила его к столу, где мужчина как бы между прочим под рюмку-другую самодельного горячительного напитка завел с родителями Андрея медленную беседу. Сам парень, делая в нескольких метрах домашнее задание для школы, краем уха улавливал новые и необычные слова, которые его очень заинтересовали.

– Астрал, карма, чакры, Будда, какие-то махатмы. Мелькали и имена с фамилиями, в частности, какая-то Рерих. Уроки мне быстро наскучили, и я живо утратил к ним всякий интерес. Гораздо важнее было то, о чем говорили за столом.

...Очкарик, подбодренный отцовским самогоном, раздухарился и очень складно и красиво вещал о разнообразных перевоплощениях, спорил с Олегом о вреде мяса, рассуждал о колесе Сансары. Андрей был в полном восторге, а неокрепший детский разум в неполные 10 лет как губка впитывал все, о чем говорили взрослые, и принимал это за чистую монету. После долгой беседы очкарик раскланялся, поблагодарил за теплый прием и отправился домой, а родители еще долго что-то обсуждали на кухне полушепотом.

– Наверное, и недели не прошло, как нас пригласили в гости. Этот же очкастый. Родители захватили меня с собой, после чего мы пришли в какой-то клуб, обустроенный в обычном доме. Кроме нас, там было еще человек десять. Нам включили какое-то кино на старом кассетнике, и мы около двух часов смотрели, как важные, улыбчивые, со светлыми лицами люди говорили ровно то же, о чем общались раньше родители и очкарик. Только более убедительно, пространнее, важнее, что ли.

...С тех пор отчим стал в любое свободное время посещать тот клуб, где главным был как раз этот очкарик. Не прошло и полугода, как Олег стал ходить туда буквально каждый божий день. Ходили в тот дом и Ольга с сыном: от природы любознательный, с быстрым умом, не обделенный интеллектуально Андрей читал разнообразную литературу, которую ему подсовывали «добрые» люди.

– Какие-то Блавацкие, Рерихи, Шамбалы и много всего подобного. Каждый день нам аккуратно помещали в головы мысли о том, что конец света ждать не стоит, так как он давным-давно наступил, и в подтверждение этого перечисляли множество

разнообразных знамений. Вкладывали в нас мысли о том, что все известные личности – это пророки, посланники каких-то махатм, которые несли совершенно новое учение. Что вокруг каждый день происходят некие незримые космические войны, и только посвященные, открытые свету и отринувшие все сущее смогут накапливать некую энергию, чтобы выживать, сражаться и не быть побежденными. Весь этот истый бред нам скармливали километрами видеороликов и «научной» беллетристики, и почему-то в это верилось очень легко. Понятно, мне, 10-летнему щеглу. Но двое взрослых людей... Как? Почему? До сих пор не знаю, что на это ответить.

...Все развивалось очень стремительно: с подачи отчима семья перестала употреблять в пищу мясо, каждое утро по непонятным причинам стали пить всякую дрянь типа соды. В определенные дни и время собирались в том же доме, чтобы отправлять в космос мысленные лучи и молитвы – в так называемый астрал. Все это, конечно, только для того, чтобы уберечь нашу планету, которая давно больна, и спасти ее. Не прошло и года, как вся немногочисленная семья стала добровольно работать на эту секту: участвовали в строительстве домов для якобы последующих собраний в расширенном формате. Причем участвовали не только физически, но и деньгами.

– Да, большую часть свободных денег родители относили «куда следует». Отчим стал меняться на глазах: перестал быть тем добродушным и спокойным человеком, стал придирчивым, резким, взбалмошным, мог подолгу унижать меня и маму, обзывая разными словами, ставил нам в упрек, что мы не полностью, не всей душой отдаемся какому-то непонятному Свету.

...Шли годы, и где-то в 15- летнем возрасте до отказа забитый космической ерундой подросток начал задумываться над тем, а так ли непоколебимы и незыблемы принципы, по которым приходится жить его семье? Отчасти в этом сыграли большую роль «свободные» сверстники и немногочисленные друзья (многих просто отталкивал образ жизни Андрея).

– Однажды мне показалось, что это полный бред. Все. От начала и до самого конца. Я был начитанным парнем, но мозг почему-то фильтровал все адекватные вещи, о которых я читал, чтобы не разбить «идиллию», с которой я свыкся и в которой жил. Мне буквально заново пришлось заставлять себя формировать отличное от привычного мышление. Критическое. Со временем это дало плоды, я стал анализировать, сравнивать. Смог посмотреть на наш образ жизни под углом, сравнить. И буквально обомлел от увиденного. Пришел в настоящий ужас от того, куда мы с мамой влипли, куда в итоге привел нас Олег.

...К тому моменту от отчима, от того человека, которого Андрей называл отцом, не осталось фактически ничего. Более того, от него стали исходить уверенные и постоянно учащающиеся, очень настойчивые предложения разменять двухкомнатную квартиру на однушку меньше, а то и вовсе переписать жилье на лидера секты. От таких перспектив остаться без жилья, казалось, даже сама мама стала просыпаться, потому что отказывала на просьбы довольно резко. Когда Андрею исполнилось 16 и с него окончательно слетели розовые очки, он стал понемногу разговаривать с мамой. Хоть ей не сразу удалось взглянуть на собственную жизнь иначе, мало- помалу это стало получаться. Вместе с сыном она стала про пускать «занятия в клубе».

– Он кричал, что мы уходим во тьму, я пытался с ним спорить, но ничего не мог доказать. Олег даже распускал руки, маме перепадало больше всех, и только со взрослением я смог давать ему достойный отпор. Когда умер мамин дедушка, мы переехали туда, а квартиру начали сдавать. Мама давно мечтала быть ближе к огороду, а отчим к тому моменту помешался полностью. В 17 лет я говорил с мамой, что жизнь рядом с ним – это не жизнь. Но она любила, поэтому только кивала головой в знак согласия.

...Отчим превратился в полного психа: сбил на улице из досок пол, на котором водрузил палатку, кинул туда провод с электричеством и стал там жить. Аскет, который отказался от всех благ жизни, не брился, не мылся, оставил работу, ходил по городу, побирался, а в свободное время батрачил на разных лидеров сектантского движения.

– Однажды он поджег наш дом глубокой ночью и исчез. Мне повезло: я не спал и увидел сполохи, смог быстро потушить угол жилья. С тех пор мы его не видели, а в скором времени и секта продала свои дома обычным людям и переехала. Точнее, только часть, самые ушлые и прошаренные ребята, а остальные, десятки и сотни обычных дойных коров, остались ни с чем. Многие лишились крова, работы, семей.

– Прошло много лет, и только совсем недавно я от знакомых узнал, что человек, которым в 1990-е я восхищался, мужчина, который был опорой и защитой нашей семьи, умер в специализированном учреждении где-то под Минском. Наши с мамой жизни сложились по-разному: будучи моложе, я легче переносил подобные психологические удары, а мама с тех пор очень болела. Наверное, больше душевно, потому что осознала, сколько лет и ради чего она отдала. Лучшие годы своей жизни. В 50 лет ее не стало, а я нашел семью, родили двоих детей. Но с тех пор и по сей день от любого упоминания секты я прихожу в истинную ярость, а однажды даже с кулаками набросился на двух чудаков, что постучались в двери поговорить о Боге.

Секта отняла у меня детство, шанс на нормальную жизнь, хорошую семью и безоблачное будущее. Едва не лишила меня всего. Вместе с мамой мы отдали ей море здоровья и денег, лишились любимого человека. Но прошли годы, и, если я слышу от кого-то об астрале, о карме, вреде мяса и прочей ерунде, мне хочется дать ему по роже. А потом найти того, кто вложил в голову этот бред, и надавать по роже уже ему. Не ведитесь на эту чушь, не слушайте эту ересь, все эти секты созданы для одного – разрушить вашу жизнь. И они отлично это умеют...

(Имена изменены).