Они были первыми Как «Коммунист» стал «Камуністам»

В самые трудные, первые, годы становления советской власти бобруйская газета тоже вместе со всей страной переживала неи­моверные тяготы и лишения. При хозяйничавших в городе кайзеровцах и сменивших их польских захватчиках, конечно, выход в свет «Коммуниста» был немыслим. Но сразу же после освобождения Бобруйска в июле 1920 года печатный орган уездревкома, а затем и уездного исполнительного комитета возобновил работу.

За Мельником – Правда

Дефицит после разграбления города немецкими и польскими оккупантами ощущался во всем. Издание печаталось порой на картоне и чуть ли не на оберточной бумаге, разномастными шрифтами, собранными в разгромленной жолнерами типографии Фридлянда. Редакция «Коммуниста» размещалась в здании на углу Пушкинской и Адамовской улиц (сегодня Пушкина и Комсомольской) неподалеку от городского сада. Остро не хватало репортеров и корреспондентов, в неразберихе военного положения газета лишилась и своего редактора М. Мельника. Именно тогда выпуски ее стала подписывать редколлегия. Около года понадобилось, чтобы подыскать руководителя редакционного коллектива.

Третьим в истории «Коммуниста» редактором стал Соломон Правда – «маленький и подвижный человек», как о нем позднее вспоминал самый известный лидер газеты Михась Лыньков. Пока же Соломон развернул работу по укреплению материально-технической базы, привлечению молодых творческих сил и становлению главного издания города на Березине. Надо сказать, что делал это он целеустремленно и методично на протяжении более пяти лет. На время его редакторства пришлись образование Бобруйского округа и трансформация газеты из уездной в окружную в 1924-м.

Селькор Головач и Хоружая

В те бурные – романтические и драматические – годы ничего не обходилось без руководящей и направляющей роли партии большевиков и коммунистического союза молодежи. А надо сказать, что в Бобруйском укоме комсомола как раз работала в то время задорная и инициативная Вера Хорунжая – да, именно так звучала ее фамилия в 1920-е. Вот она-то и отыскала для газеты Платона Головача – будущего известного государственного и общественного деятеля, прозаика и публициста. Заместитель руководителя комсомольской ячейки в Горбацевичах, он начал писать заметки в «Коммунист», а в 1922-м по предложению Веры Хоружей был направлен на учебу в партийно-­советской школе в Минске. Через год Платон уже публиковался в республиканских газетах и журналах. В «Юном пахаре», например, он писал: «Мы были малы, но что-то подсказало нам, что большевистское дело – это наше родное дело». Путь к нему он начал в Бобруйске, в «Коммунисте».

Без Журбы Бобруйск не узнал бы Лынькова

«Маленький и подвижный» Соломон Правда продолжал свою (простите за каламбур!) немалую подвижническую деятельность на посту редактора крестьянской газеты Бобруйского окружкома КП(б)Б и окрисполкома. Однажды он узнал, что побывавший на уроке молодого учителя Лынькова в Сверженской школе под Рогачевом инспектор окружного отдела народного просвещения Янка Журба предложил тому место в аппарате окружного комитета отраслевого профсоюза. Зная одного как известного белорусского поэта и помнившего первые стихотворные опыты в «Коммунисте» другого, Соломон проявил дальновидность и недюжинную прыть и, убедив Михася Лынькова в лучших перспективах газетной работы, пригласил его в штат редакции ответственным секретарем.

Вот как о Янке Журбе вспоминал впоследствии сам Михась Тихонович: «…Как теперь вижу: в пенсне, в черной шинели с инициалами в петлицах – видно, еще дореволюционная, чиновничья. Я и не слышал раньше о нем, не знал, что есть такой литератор. Но мне сказали: «Это же известный белорусский поэт». Был он у меня на уроке, урок похвалил, а потом мы долго с ним разговаривали. Тогда я и почувствовал, что есть белорусская литература, и вообще понял кое-что немаловажное для своей дальнейшей судьбы…»

Да, быть бы уже в 1925-м Михасю Лынькову сотрудником в окружном комитете профсоюза шкрабов – школьных работников, но буквально под носом у Янки Журбы его перехватил редактор Правда и оказался прав перед вечностью. Молодой ответсекретарь стал работать под его началом и по инерции пятилетней давности пописывал еще стихи. Но вскоре увлекся сочинением рассказов, а с переходом на должность редактора после Соломона Правды окончательно утвердился в качестве прозаика.

Сначала был Василек…

Под таким лирическим псевдонимом публиковал стихотворения Михась Лыньков, причем не только во вверенной в его руки бобруйской газете. Например, его перу принадлежат такие строчки:

Грукоча,
Стукоча
Стальны ваўкалака,
І вочы
Уночы
Уперад вужакай,
Ляцяць,
Зіхацяць
На чыгунныя рэйкі,
Дзе колы
Вясёла
Складаюць прыпеўкі...

Самокритично оценивая свое поэтическое творчество, он постепенно отошел от него, целиком погрузившись в публицистические и прозаические изыскания. При этом он совмещал обязанности адми­нистратора и общественного деятеля, являясь членом нескольких выборных органов, занимаясь выполнением директив по белорусизации газеты, увеличению ее объема, привлечению к сотрудничеству селькоров и рабкоров, улучшению качества публикуемых материалов. Из публикаций в «Камунісце» той поры можно вспомнить статью о созданном в Бобруйске филиале всебелорусского объединения писателей «Маладняк», в которой он писал: «Ці ё ж у нас якія-небудзь магчымасці выдання лепшых маладнякоўскіх твораў? Магчымасцей шмат. Па-першае: у нашай газеце «Камуніст» будзе рэгулярна выдавацца літаратурная старонка (разумеецца, у тым выпадку, калі будзе што друкаваць). Па-другое: калі будзе неабходна выдаць свой маладнякоўскі зборнічак, дык і гэта магчыма зрабіць». И слова Михася Тихоновича не расходились с делом: в газете ежемесячно выходило литературное приложение «Вясна», в первый же год, как он возглавил «Камуніст», был издан литературный сборник «Уздым».

Уже на втором году редакторства наш Василёк–Міхась Лыньков опубликовал в журнале «Маладняк» рассказы «Гома», «Чугунные песни», «В местечке», «Над Бугом», в которых читатели увидели новый талант молодого автора. Живой и простой язык, яркие описания переживаний героев, легкость и оригинальность стиля, чрезвычайно выразительно прописанная психология типов – все это не оставляет сомнений в настоящем мастерстве прозаика.

А ведь под его руководством в бобруйской газете расцвели литературные таланты, которые будущий народный писатель Беларуси отыскивал буквально по всему большому Бобруйскому округу и за его пределами. Приглашал их к сотрудничеству в нашей газете и давал путевку в большую жизнь в журналистике, публицистике, прозе и поэзии. Достаточно вспомнить имена его воспитанников Витки и Граховского, Микулича и Шинклера, Жаврука и Зарицкого, многих других, о ком наш рассказ впереди.

Александр Казак. Иллюстрации
из архива автора и открытых
источников интернета.