Мол, я не я и я не Молл… Как приятель Геринга в Бобруйске и Паричах зверствовал

На суде в 1946 году военный преступник  Рейнгард Молл разоткровенничался о том, что, дескать, в руководстве фа­шистской правящей партии Германии у него было немало знакомых, в их числе – самых высокопоставленных. Например, Герман Геринг, с которым в Первую мировую войну они служили в одном полку, оба были лейтенантами. Надо полагать, школу у приятеля он проходил стара­тельно.

Проверка Паричами

Впервые на территории Советского Союза он очутился 15 марта 1942 года. И именно в нашем городе на Березине. Но пробыл здесь недолго и через полторы недели получил приказ о принятии под свое начало комендатуры в Паричах, которая подчинялась полевой комендатуре в Бобруйске.

Из показаний Молла на суде: «В Паричах находился майор Шмидт, командир батальона с одной ротой, командир которой исполнял обязанности местного коменданта, и от него я принял дела. Кроме того, в Паричах была команда ГФП лейтенанта Риберника, а также команда СД лейтенанта Бруна и окружной сельскохозяйственный комендант зондерфюрер Гари».

А еще в райцентре была тюрьма, где содержались не менее двух десятков арестованных местной комендатурой. Поэтому как только Молл был назначен  комендантом поселка, он одновременно стал и шефом тюрьмы. Управление и снабжение ее полностью находились в его руках. Это была старая примитивная арестантская всего с 6 камерами. Заключенные жили в плохих условиях, они получали по 100-150 граммов хлеба в сутки и один раз суп. Тем не менее, акции устрашения и истребления людей проходили там регулярно.

Своеобразно находил оправдание себе в черном деле подсудимый Молл: «По моему приказанию было расстреляно только четыре партизана. Других расстрелов я не знаю, а сколько было расстреляно со стороны ГФП, я не могу сказать».

Запамятовал отъявленный гитлеровец случай уничтожения 30 советских граждан в Паричах, когда СД собрала во дворе комендатуры три десятка евреев, забрала у них золото и серебряные вещи, а затем все были расстреляны в З километ­рах севернее поселка в сосновом лесу. И здесь герр комендант выгораживал себя: дескать, это все служба безопасности,  дела рассматривал лейтенант жандармерии Колер, а из двух тысяч утвержденных им, комендантом, приговоров ни один не содержал указания на расстрел... И когда прокурор напомнил противоположные показания Бурхарда по этому вопросу, наш «агнец», потупив очи, молвил: «Я не помню, но если такой приговор был бы, то я бы его никогда не утвердил».

А государственный обвинитель напомнил фашисту факт, когда он в отношении братьев Дубовиков утвердил аналогичный приговор о расстреле, при том, что СД предлагала им по пять лет. И вновь нашел что сказать Молл: «Да, такой случай был. Эти два юноши были четыре раза замешаны в воровстве военного имущества. Но приговор полевой комендатурой в Бобруйске не был окончательно утвержден, и они не были расстреляны». Однако, кроме того, по распоряжению коменданта в Паричском и Бобруйском районах были истреблены 8 человек, от чего он открещивался тоже свое­образно: «Всего было расстреляно восемь человек, но по моему приказу только шесть, а двое полицейских были расстреляны по приказу суда полевой комендатуры».

Апогея достиг в Бобруйске

Другие масштабы службы быстро освоил знакомец Геринга в Бобруйске, куда был переведен из незначительного райцентра. Став комендантом местной комендатуры города на Березине, он лично утверждал множество приговоров местных судов и заключений следственных отделов полиции и полевой жандармерии при комендатуре. Всего таких вердиктов было «узаконено» более 2 тысяч. И даже если не все они приводили советских граждан к расстрелу, то все они были основанием для содержания их в тюрьме и на каторжных работах в «трудовом лагере». Как варвар поступил Молл и в августе 1943 года, когда отдал приказ о разрушении домов на Березинском форштадте нашего города.

Отдельным абзацем следует сказать о «доблести» коменданта в борьбе с партизанами. По его инициативе была создана специальная группа из 30 карателей, еженедельно выезжавшая в деревни и окружавшие их леса. Однако о результатах их деятельности явно умолчал подсудимый, сказав, что «всего лишь два пленных партизана были привезены в комендатуру, но и тех передали тайной полевой полиции». Явно поскромничал друг больших партийных чинов нацистской партии, а иначе как объяснить, что именно в Паричах он получил военный крест «За заслуги» второго класса, а в Бобруйске – военный крест «За заслуги» первого класса. Нелишне вспомнить, что и за Первую мировую войну Молл имел Железный крест 1-й и 2-й степеней, Баденский орден с мечами, Гессенскую медаль «За храб­рость» и Фронтовой крест с мечами.

Разминирование… боронованием

Из показаний Молла на суде: «По приказу полковника Бахмаера летом 1943 года я должен был произвести разминирование главной магистрали в 20 километ­рах севернее и западнее Бобруйска и всех дорог, которые находятся на окраине города. Старосты деревень должны были разминировать определенные участки от одного села к другому боронованием. Для боронования нужно было использовать население...»

И комендант Молл отдал такой приказ. Почти полгода крестьяне, впрягшись в конные бороны, проходили по дорогам, обезвреживая их от мин. На вопрос прокурора о числе погибших при применении такого варварского способа разминирования фашистский преступник, потупив взор, лишь ответил: «У меня в памяти сохранился только один случай, о котором мне доложили».

Несомненно, вояка знал, что нарушал международные правила ведения войны, что его приказ шел в разрез со всеми международными законами. Но он успокоил себя привычным: «Я лишь выполнял приказ вышестоящего командования».

Да, соответствующий приказ был получен из 9-й армии, а затем передан в местную комендатуру.

В нем разминирование предлагалось проводить путем боронования с использованием людской тягловой силы. Продублировав преступное распоряжение районным бургомистрам, Молл стал соучастником зверского злодеяния. В трибунале он еще мямлил что-то о назначении местных крестьян для боронования «с целью обезопасить немецких солдат», дескать, воины вермахта не посылались на опасную работу. Изверг будто не знал, что по его воле впрягали в бороны женщин и даже детей… В конце концов подсудимый признал, что осенью 1943 года по его прямому указанию путем боронования производилось разминирование полей и дорог в районе Бобруйска, в результате чего на минах подорвались и погибли свыше 100 советских граждан.

С времен тех давних

Старый служака рейха свято соблюдал традиции Германской империи, о чем подробно распространялся на суде. По его словам, еще в 1891 году всенемецкий союз сформулировал нетленные задачи: «Миссию нашего народа не может ограничивать горизонт узкими рамками Германской империи, его история, культура, самооценка дают право на мировое положение». Что значат эти слова? Не крылась ли в них будущая расовая теория Гитлера?

Ведь и Вильгельм ІІ в начале империалистической войны проповедовал: «Все должно быть утоплено в огне и крови. Необходимо убивать мужчин и женщин, детей и стариков. Нельзя оставить ни одного дома, ни одного дерева. При этих террористических методах, единственных, которыми можно устрашить, война будет окончена меньше, чем в два месяца. Если же я приму во внимание гуманность, война продлится несколько лет».

Не менее жесток и бесстыден был главарь нацистской банды Гитлер: «Кто может оспорить мое право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются как насекомые… Надо любыми средствами добиваться того, чтобы мир был завоеван немцами. Если мы хотим создать нашу великую германскую империю, мы должны, прежде всего, вытеснить и истребить славянские народы – русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов. Нет никаких причин не сделать этого».

«Убивайте каждого, кто против нас, убивайте, убивайте, не вы несете ответственность за это, а я, поэтому убивайте», – вторил ему Геринг.

Гиммлер тоже откровенничал: «Упадут ли от истощения 10 тысяч русских женщин в то время, как они роют противотанковый ров, интересует меня с одной точки зрения: закончен ли этот ров для Германии».

Еще один деятель немецкого нацизма Борман: «Славяне должны работать на нас. Если они нам не нужны, они могут умирать. Образование им не нужно. Хорошо, если они будут уметь считать до ста, тем более полезными они будут для нас, мы являемся господами».

Наконец в одном из обращений немецкого командования говорилось: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание – убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик – убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навеки».

Откровенно, но цинично до предела.

Александр Казак.
Иллюстрации из открытых источников Интернета.