Михась Лыньков: в нашем городе и о нем Становление прозаика и общественного деятеля проходило в Бобруйске

Всего пять лет непосредственно связывали будущего народного писателя и академика с нашим городом на Березине. Но как много они дали Михасю Тихоновичу.

Между прозой и поэзией

Адзвінелі птушак песні
З пераборам струнных сосен,
І бярозы на ўзлессі
Зноў сустрэлі ціха восень.., – такие строки в 1925 году на страницах бобруйского «Коммуниста» опубликовал мало кому известный автор Василёк, за именем которого скрывался молодой учитель Сверженской школы с соседней Рогачевщины Михась Лыньков. Это его уже почти сосватал на профсоюзную работу окружного масштаба инспектор окружного же отдела народного просвещения Иван Яковлевич Ивашин – к тому времени известный белорусский поэт Янка Журба. Но пока он любовался журавлем в небе творческого таланта Михася, более прагматичный тогдашний редактор главного бобруйского издания Соломон Правда, как синицу в руку, схватил пишущего учителя и назначил его ответственным секретарем газеты.

Сбор, правка и верстка материалов отнимали немало времени у начинающего газетчика, тем не менее энергичный и целеустремленный Михась находил время посидеть над прозаическими опусами, забросив, правда, стихосложение. Именно тогда, в 1926-м, появились его первые рассказы «Над Бугом», «Чугунные песни», «Маньчжур», «Гой», «Крот», «Квартирмейстер Бадай», «Журавль мой, журавль…», «Андрей Летун» и другие. Они привлекли внимание читателей, вызвали интерес у литературной общественности. Но, как отмечали критики, некоторые рассказы Лынькова романтизировали, поэтизировали действительность, приукрашивали ее. Наиболее ярко это проявилось как раз в «Чугунных песнях».

А вскоре он был назначен и главным редактором печатного органа окрисполкома, избран его членом. Возглавив крестьянскую газету Бобруйщины, он внес и давно назревшие коррективы в деятельность издания: само оно стало называться «Камуніст», значительно больше начало публиковаться заметок, отчетов и статей на белорусской мове. Но самыми заметными шагами Михася Лынькова стали привлечение к сотрудничеству молодых талантливых творческих сил, создание ежемесячного литературного приложения «Вясна» и выпуск альманаха прозы и поэзии «Уздым». Именно в нем опубликовал молодой прозаик рассказ «Гой», открыв заметную страницу своей творческой работы. Уже в своих ранних повествованиях наряду с героикой гражданской войны, показом борьбы Красной Армии за идеи пролетарской революции автор красочно рисует образы людей города и еврейских местечек, растущих в осознании своей значимости в обществе.

Бурные годы

Благодаря организаторским способностям Михася Лынькова в нашем городе вскоре образовалась организация всебелорусского литературного объединения поэтов и прозаиков «Маладняк», пополнившая отечественную литературу такими способными писателями, как Борис Микулич и Федос Шинклер, Алесь Жаврук и Рыгор Суница, Сергей Граховский и Василь Витка, Микола Лобан и Алексей Зарицкий, литературоведами Янкой Казекой и Степаном Майхровичем. Неслучайно позднее его воспитанники так вспоминали о наставнике.

Василь Витка: «Набліжаўся час вялікага пералому ў жыцці вёскі – калектывізацыя. Першы мой верш, надрукаваны Міхаілам Ціханавічам Лыньковым у літаратурным дадатку да газеты «Камуніст», рэдактарам якой ён з’яўляўся, якраз і быў напісаны пад уражаннем бурных падзей. Узрушаны адчуваннем перамогі новага жыцця, я, памятаю, пісаў аб «радасных далях, дзе свецяць агні». Верш быў бездапаможным, невыразны па сваіх, яшчэ незразумелых і мне самому, вобразах. Калі што і было ў ім, дык гэта толькі ўзнёслы настрой, якім поўнілася тады мая душа».

Алексей Зарицкий: «Скончыў я сярэднюю школу ў Бабруйску. Там жа ў «Вясне» – літаратурным дадатку да акруговай газеты «Камуніст» – надрукаваў свой першы верш. Пісаў я па-руску і па-беларуску.
У Бабруйску тады працавала даволі вялікая група пачынаючых пісьменнікаў… Міхась Лынькоў, які быў тады рэдактарам «Камуніста», па-бацькоўску клапаціўся аб кожным з нас: стараўся кожны больш-менш прыстойны верш альбо апавяданне «ціскануць» у «Вясне».

При всей загруженности руководитель редакционного коллектива и вожак творческой молодежи находил время и силы для собственной литературной работы. Однако не все выходившее из-под пера прозаика находило восторженный прием у критики. Так, повесть «Последний звериедавец», написанная в 1928 году и поднимавшая тему бдительности в изобличении классовых врагов, была актуальна, но некоторые рецензенты упрекали Лынькова в излишнем сентиментализме, изобиловавшем в показе героев и персонажей. Однако наши земляки Платон Головач и Борис Микулич дали положительные рецензии в прессе на повесть своего идейного и литературного учителя.

В том же 1928-м в журнале «Маладняк» и Максим Горецкий сказал «колькі слоў аб творах і мове М. Лынькова»: «Наогул, аб мове, якою піша т. М. Лынькоў, трэба было б пагаманіць зусім асобна і даўжэй, бо ад гэтага была б некаторая карысць шмат каму з нашых маладых пісьменнікаў. Але гэтая справа належыць да нашых спэцаў у мовазнаўстве… Ён жа вельмі добра піша. У апісанні драбніц Лынькоў пакідае за сабой і Коласа, і Нёманскага, і Зарэцкага…»

И тогда же выходец из Бобруйска был избран членом Белорусской ассоциации пролетарских писателей (БелАПП), пришедшей на смену «Маладняку». Его коллега по организации Ян Скрыган так вспоминал о нем: «А вось Міхась Лынькоў, высокі, спакойны, бадай што вечна з папяросаю ў руках. Ён гаворыць мала, больш слухае другіх, бо таксама не тутэйшы, з Бабруйска. За плячыма ў яго, мабыць, ужо добры стаж нейкай немалой работы, бо выглядае ён стала, спрактыкавана, дый шынель, што сядзіць на ім вельмі ж па-цывільнаму, проста як знак біяграфіі, дадае гэтай сталасці».

Никогда не забывал о Бобруйске

Бобруйский период, несомненно, был одним из самых ярких и плодотворных в творчестве Михася Лынькова. «За час работы ў газеце мне вельмі часта даво­дзілася быць на розных прадпрыемствах, на шкляных заводах, на фабрыках і заводах Бабруйска, дзе я пазнаёміўся з жыццём і працай розных прадпрыемстваў», – признавался в автобиографии писатель. А мы, читатели, с удовольствием узнавали в его рассказах «Гома», «В вагоне», «Маньчжур» и других, написанных в Бобруйске, уголки, уж больно напоминавшие наш город на Березине, а в образах их персонажей – бобруйчан. Читаем «Журавль, мой журавль…»: «…Тут жа і рака – купайся з раніцы і да вечара – і пад'есці некалі. Тут жа і лесапільны завод, аграмадны, з вялікім комінам – зірнуць страх. Заўсёды дым з яго такімі чорнымі, чорнымі клубкамі. Па рацэ плыты ідуць. Абганяюць іх параходы. Тоўстыя, пузатыя барліны плывуць, не скалыхнуцца, паласуюцца на сонцы залатою жаўцінёю гонты. А чаўноў, чаўноў – шныпараць па вадзе – не пратаўчэшся».

И особенно много писал Михась Тихонович о нашем городе в публицистических вещах. Например, не один материал посвятил М. Лыньков филиалу «Маладняка». «Сярод сялянскіх гушчаў, сярод цёмных, глухіх куткоў Беларусі выяўляюцца новыя, маладыя пісьменнікі і паэты, нараджаюцца новыя творча-мастацкія сілы, з дапамогай якіх адраджэнне і ўзмацненне беларускай культуры пойдзе яшчэ больш значным крокам уперад. Наша Бабруйская акруга таксама не стаіць у старонцы ад гэтага адраджэння. У нас ёсць свая філія «Маладняка», – писал он в одном из них.

А разве не узнаем мы в очерке «Про молодость» наш город на Березине: «…У лесе сабіраліся першыя камсамольцы, у васямнаццатым, пры немцах… Уся слабодка, што была ля балота, звалася П'янай слабодкай. Знайдзі яе цяпер, гэтую слабодку. Чыстыя вуліцы падмеценыя, забрукаваныя. І як на дражджах вырастаюць што ні месяц даміны, аграмадзіны цэлыя». Или как, не без юмора, создавал он образы бобруйчан: «І мне ўспомніўся Сенька-­пацан, Сенька Рабчык. Так звалі яго калісьці за вяснянкі, за рабацінне. Гады са два ён плаваў на невялічкіх бабруйскіх гарызонтах, наводзячы ціхую паніку на базар, на перакупшчыц, гандлярак ліхімі налётамі на яблыкі, на гарбузы, на гладышы са смятанай. З гоманам з'яўлялася яго ватага на подступы да рэдакцыі – ва ўтульны і цёплы рэдакцыйны калідор, выклікаючы бурную нянавісць флегматычнай, санлівай прыбіральшчыцы…»

В белорусской столице

А знаете, с чего начинал будущий народный писатель в Минске? «Пасведчанне. Дадзена гэтае тав. Лынькову Міхасю ў тым, што ён сапраўды з'яўляецца пісьменнікам, але не мае кватэры, спіць на стале і таму пакуль што не піша, што і сведчыцца, але гэта не ёсць застой у яго», – вот такую цедулку выдал в 1931 году прибывшему из Бобруйска прозаику председатель месткома писателей Илари Барашка.

Зато в 1932-м Михась Лыньков уже рассказывал о своих творческих планах в  газете «Літаратура і мастацтва». В следующем году на страницах «Савецкай Беларусі» он выступил с масштабной статьей «Письмо товарища Сталина и задачи белорусской пролетарской литературы». В резонансной публикации автор призвал товарищей по творчеству к исключительной классовой бдительности, активнее проявлять воинствующую партийность и создавать настоящие образы большевиков в пролетарской литературе. Это было реагирование на письмо Сталина «О некоторых вопросах большевизма», направленное им в журнал «Пролетарская революция». Обсуждение программных положений по сути доклада продолжилось в столичном Доме писателя и растянулось на два дня – участие в прениях приняли Кузьма Чорный, Алесь Кучар, Максим Лужанин, Семен Барановых, наши земляки Платон Головач и Борис Микулич, другие члены Белорусской ассоциации пролетарских писателей.

Через несколько номеров в том же году «Савецкая Беларусь» поместила статью М. Лынькова «О нашем литературном фронте», в которой он отметил достигнутые первые успехи: «…Мы маем ужо і некаторыя канкрэтныя вынікі гэтага творчага ажыўлення: аповесць Галавача «Сполах на загонах», новыя творы Александровіча (паэма «Хлебная зіма»), п'еса «Бацькаўшчына» Кузьмы Чорнага, аповесць «Мядзведзічы» Крапівы, новыя творы Чарота, Кобеца, Броўкі, Глебкі, Мурашкі, Гартнага, Хадыкі, Харыка, Аксельрода, Куляшова, Хведаровіча, Мікуліча, Ліха­дзіеўскага, Шынклера, Віцьбіча, Бужана і інш.»… И сколько он сделал еще докладов с самых разных трибун по поводу различных событий и годовщин – десятки, если не сотни в предвоенные и военные годы!

С отметиной войны

Творческой плодовитости писателя, конечно, не всегда способствовала огромная занятость Михася Лынькова во множестве собраний, пленумов, конференций, съездов, на каждом из которых он, как правило, делал доклад, выступал. А еще он ездил в командировки, встречался с трудящимися. И не отказывался ни от общественных нагрузок, ни от писательства, ибо считал их взаимодополняющими и взаимопроникающими.

В 1936 году писатель наблюдал маневры в Белорусском военном округе в составе группы коллег из БССР и Москвы, встречался с маршалами Советского Союза К.Е. Ворошиловым, С.М. Буденным, М.Н. Тухачевским, А.И. Егоровым, а также с чехословацкой, французской, британской военными делегациями. Он хорошо понимал, к чему приведет фашистская политика Гитлера все человечество. Еще больше убедился в его звериной сущности, приняв участие в освободительном походе Красной Армии в Западную Белоруссию.

А когда грянула Великая Отечественная, редактировал фронтовую газету «За Савецкую Беларусь» на Брянском и Западном фронтах. Однако не уберег семью от кровавого террора гитлеровцев – в 1942-м от рук немецко-фашистских захватчиков погибли жена и сын Михася Тихоновича.

Большой болью в сердце и яростной ненавистью к фашистам отмечены произведения писателя военной поры. «Нямецкія людаеды пазналі слодыч баб­руйскага і мінскага «катлоў», сваёй паганай крывёй яны паплаціліся за свае рабункі, забойствы і жудасныя злачынствы. Хутка завяршыцца наша расплата з чорнымі вылюдкамі Германіі. Грымяць гарматы нашы на варожай зямлі. Нашы гераічныя воіны – сыны ўсіх народаў нашай Радзімы – хутка будуць біць нямецкага звера на яго ўласнай зямлі, каб навек адву­чыць і яго, і яго ваўчынае патомства ха­дзіць на нашу зямлю, спакушацца на наша жыццё, на наша дабро», – писал М. Лыньков в памфлете «Отомстим за все…».                                      И после войны М. Лыньков представлял нашу республику на конференции в Сан-Франциско, на которой была создана Организации Объединенных Наций, первым из белорусских литераторов принял участие в ее работе. С трибуны Генеральной ассамблеи не раз выступал по самым актуальным международным проблемам, оставаясь верным долгу общественного деятеля. Отстаивал дело мира Михась Тихонович и в своих новых произведениях, самым значительным из которых стал роман-­эпопея «Незабываемые дни».

Александр Казак. Фото из открытых источников интернета