Горбацевичи на пути Наполеона

Нельзя не согласиться с мозырским автором Владимиром Лякиным, написавшим о битве под Горбацевичами: «Это поле боя – единственное, кажется, из всех белорусских полей сражений 1812 года, где нет памятника или мемориальной доски». Безусловно, место победы защитников нашей родины над завоевателями в первой Отечественной войне заслуживает хотя бы памятного камня. Не исключено, что к нему, установленному у шоссе Бобруйск-­Глуск, приходили бы благодарные потомки, неравнодушные к нашей истории люди.

Диспозиция накануне

Как писал в 1823 году флигель-­адъютант полковник Дмитрий Бутурлин в своей капитальной «Истории на­шествия императора Наполеона на Россию в 1812 году», «Генерал-­лейтенант Эртель, узнав, что неприятель намеревался обложить Бобруйскую крепость и для сего учреждал магазейны в селениях Глуске, Вильче и Горбацевичах, имея намерение, собрав хлеб и соединясь с прочими, обложить Бобруйскую крепость и тем пресечь коммуникацию между Бобруйском и Мозырем, решился сделать сильный поиск для истребления сих магазейнов и прогнания неприятельских партий». И 2 сентября 1812 года в 4 часа пополудни авангард генерала Эртеля прибыл из-под Мозыря к Глуску, где, выгнав неприятеля, взял в плен 80 захватчиков. На другой день россияне двинулись вперед к селу Горбацевичи, где польский ротмистр Парадовский и французский маршевый полк и один батальон 33-го легкого полка уже изготовились к бою. Наполеоновский генерал Домбровский, оставив в местечке Свис­лочь два батальона для «наблюдения Бобруйска», тоже лично прибыл под Горбацевичи с остатком своей пехоты.

Домбровский против Эртеля

Вскоре после боя командир 2-го резервного корпуса докладывал государю: «…бобруйский военный губернатор Игнатьев уведомил меня, что Домбровский устраивает магазейны в Глуске, Вильче и Горбачеве, имея намерение, собрав хлеб и соединясь с прочими, обложить Бобруйскую крепость и пресечь коммуникацию между Бобруйском и Мозырем… В 6 верстах от Горбацевич авангард мой, в двух верстах от меня пред­шествовавший, встречен был неприятелем в самой тесной дефилее большою силою пехоты и двумя орудиями; по флангам же их были стрелки. Находясь в сем отдалении от авангарда, я предполагал, что неприятель, увидя малый отряд, будет стремиться обойти оный, в чем и не ошибся…» Неприятельская пехота в тот день сильно потеснила наш авангард, которому генерал Эртель приказал отступить для соединения с корпусом. Затем, после усиления его двумя егерскими батальонами – 6-м и 41-м – и Донским казачьим полком полковника А.Е. Грекова, российские войска рассредоточились по флангам в лесу. Сам Эртель пошел вперед во главе Смоленского батальона в голове колонны с двумя легкими орудиями. За ним двинулись другие батальоны, не отстававшие от Смоленского и следовавшие как можно ближе один от другого. Остальные орудия были размещены в середине пехоты, а кавалерия – по флангам дороги.

«Таким образом устроив войска, пошел я вперед и опрокинул неприятеля с первой его крепкой позиции, но был после сего обойден; в тылу корпуса, позади обоза открылся огонь, – докладывал царю командир 2-го резервного корпуса и продолжал: – Тогда, приказав 13-го егерского баталиона одному взводу следовать с двумя орудиями по дороге, а двум россыпью по лесам следовать за корпусом, проходил я тесные дефилеи, будучи окружен неприятелем, но ничто не могло удержать храбрые Вашего императорского величества войска, ни опасности, ни жестокость неприятельского огня, со всех сторон производившегося. Смоленский баталион показал себя отлично примером храброго своего баталионного командира, четыре раза опрокидывая неприятеля из самых крепких позиций, и только темнота ночи и неизвестность дороги и местоположения спасли неприятеля от всеконечного поражения. Сражение началось в 5, а кончилось в 11 часов пополудни. После поспешной ретирады неприятеля из всех занятых им мест оставался я на поле сражения до 9 часов утра. Корпус сей состоял из пяти тысяч французов под начальством генерала Дзивановского, а под ним гран-мажора Герсана, адъютанта маршала Жюно».

Ф.Ф. Эртель заканчивал документ на имя императора словами о поднесении государю плана «последнего при Горбацевичах сражения на всевысочайшее усмотрение». Однако, к сожалению, уже в книге 1823 года, где была опубликована полковником Бутурлиным «достоверная бумага», имелась помета об отсутствии такового плана. И только в наше время автор Владимир Лякин в своей книжке «Мозырь в 1812 году» дал схему памятного боя и так описал сражение у Горбацевичей: «Бой происходил на поч­товом тракте из Глуска в Бобруйск. Этот извилистый, стесненный с обеих сторон густыми хвойно-лиственными лесами путь тянулся из Глуска 15 км до Вильчи, оттуда еще 19 км до Горбацевичей, далее 11 км до Киселевичей и через 5 км заканчивался в Бобруйске. Проделавший этот путь двумя месяцами ранее начальник штаба 2-й Западной армии генерал-майор Э.Ф. Сен-При записал в своем походном дневнике: «…По всему пути от Глуска до Бобруйска густые леса и песок…» Место боя находится между нынешними деревнями Обча и Горбацевичи, противники столкнулись здесь на встречном марше. Русские имели некоторый численный перевес (ок. 4,5 тыс. чел. против 3,4 тыс.) и вчетверо превосходили врага в артиллерии. Однако реализовать это превосходство в условиях, когда по дороге в ряд могло поместиться только 15-20 человек и пара орудий, а густой и местами заболоченный лес не давал возможности обойти позиции противника значительными силами, было практически невозможно. Как отмечалось ранее, из всех писавших о Горбацевичском бое лишь Ф.Ф. Эртель был его непосредственным участником».

Итоги, потери и награды

Успех русской армии под Горбацеви­чами заставил генерала Домбровского весьма поспешно собрать свои войска и идти обратно в Могилев, оставя обложенную со всех сторон Бобруйскую крепость. Кроме того, все транспорты, следовавшие из Речицы и Лоева в нашу крепость с нужными провиантом и скотом, могли безопасно проходить и доставлять достаточное количество продовольствия. Конечно, достигнуто это было доблестными действиями наших предков.

В боестолкновении под Горбацевичами были взяты в плен 5 обер-офицеров и 154 нижних чина польского корпуса, на месте остались убитыми более 1000 человек противника. С российской стороны урон в сравнении с неприятельским был «весьма маловажен». А именно: убиты были находившийся при Эртеле адъютант поручик Загаин и 76 нижних чинов, ранены 3 обер-офицера и 101 нижний чин. Как докладывал генерал-лейтенант Эртель, «собранные неприятелем магазейны уничтожены, и весь пятитысячный корпус истреблен совершенно».

И уже 11 сентября 1812 года от того самого полковника Грекова командиру корпуса Эртелю последовал рапорт со списком отличившихся под Горбацевичами офицеров и нижних чинов. Буквально на следующий день был определен перечень генералов и офицеров Донских казачьих, Сумского, Павлоградского и Ахтырского гусарских, Смоленского и Нарвского пехотных, 41-го егерского полков, заслуживающих наград. Ровно через месяц появились распоряжение и предписание управляющего Военным министерством генерал-лейтенанта А.И. Горчакова командиру 2-го резервного корпуса Ф.Ф. Эртелю о награждении «чинов корпуса за их подвиги в сражении с французами 3 и 4 сентября 1812 г. при г. Глуске и м. Горбацевичах». Правда, список нижних чинов 2-го резервного корпуса, представленных к награждению знаком отличия Военного ордена за отличие при уничтожении 5-тысячного французского корпуса, был утвержден лишь 27 сентября 1813 года. По персоналиям героев сражения у Горбацевичей много отыскать пока не удалось. Однако известно, что представлены к орденам Святой Анны 2-й степени были полковник Исаев и подполковник Палагейко. В наградной список были внесены офицеры конвойного отряда подполковника О.М. Кленовского. А рескрипт Александра I в середине ноября 1812-го главнокомандующему всеми армиями ­генерал-фельдмаршалу М.И. Кутузову прямо предписывал наградить генерал-майора А.В. Запольского «за победу в сражениях при г. Глуске и м. Горбацевичах 3-4 сентября 1812 года».

Интересна история с посмертным награждением отличившегося там же майора Ушакова – инспекторский департамент Главного штаба ходатайствовал о двукратном (!) вручении ему ордена Святой Анны 4-й степени. Не менее любопытен прецедент и с полковником Исаевым, который был удостоен алмазных знаков ордена Святой Анны 2-й степени: сначала наказной атаман Войска донского генерал-лейтенант А.В. Иловайский просил заменить знаки деньгами, затем инспекторский департамент Главного штаба восемь месяцев рассматривал ходатайство, и, наконец, в конце 1823 года нуждавшемуся материально полковнику были препровождены деньги вместо алмазных знаков к ордену, «пожалованных ему за отличие в сражении 3-4 сентября 1812 года при м. Горбацевичи».

Александр Казак.
Фото из открытых
источников интернета.