«Человечность – прежде всего». Бобруйчанин Юрий Руденков вспоминает, как боролись с мародерами в чернобыльской зоне

Когда произошла чернобыльская авария, Юрий Руденков проходил службу в Первомайском РОВД Бобруйска в должности участкового инспектора милиции. Он вспоминает, что весь личный состав гарнизона тогда подняли по тревоге.

– Сначала по 12 часов несли службу в городе. Были выставлены посты в Минском и Гомельском направлениях, останавливали машины, замеряли уровень радиации. Военизированная пожарная служба производила дезактивацию: из водоема помпой качали воду и просто-напросто мыли машины. Была такая непонятная ситуация, неразбериха, – рассказывает Юрий Иванович. – Потом в областных УВД начали создавать сводные отряды для ликвидации последствий непосредственно в зоне техногенной катастрофы. Моя командировка была в июле-августе. Нам выдали спецодежду, экипировали дозиметрами, респираторами. В сопровождении машины ГАИ мы уехали в Наровлянский район, где пробыли целый месяц. Служба была организована на базе районного УВД по 12 часов. В нашем пользовании было 4 машины патрульно-постовой службы. Патрулировали территорию, чтобы не допустить мародерства. Был контрольно-пропускной режим 10-километровой зоны, которая была огорожена колючей проволокой и примыкала к реке Припять. С вышки на посту было хорошо видно, как дымил этот реактор, особенно вечером, когда садилось солнце.

– Что врезалось в память из тех дней? Что поразило из увиденного в зоне отчуждения?

– В домах людей, которых срочно эвакуировали, осталось все нажитое имущество, ведь с собой они брали только самое необходимое: документы, две сумки максимум каких-то носильных вещей. В гаражах машины, мотоциклы, лодки моторные… – все осталось. И поражало, что было немало желающих поживиться чужим имуществом. Важно было не допустить этого, как и просто проникновения людей в зараженную местность. Задерживали мародеров, доставляли в РУВД, оперативно-следственные группы уже дальше разбирались в их вине.

– А с жителями деревень, которых переселяли, довелось общаться?

– Запомнилась такая ситуация: на КПП приходит женщина, босая, на плечах у нее мешок холщевый с зерном, и говорит: «Ребята, там у меня курочки не кормлены». А в зону же допускать никого нельзя. Ну, я пошел, можно сказать, на нарушение. Посадил в машину, отвез в ее дом: «Через пару часов заберу». Приехал, она плачет. Были такие случаи, что неоднократно вывозили людей, особенно пожилых, а они в зону опять возвращались. Одной такой женщине прозвище дали почему-то Мальвина. Кто ни проезжает, каши, тушенки из пайка все время оставляли ей покушать. По сей день это в душе… Главное – я утвердился во мнении, что нужно везде и всегда относиться к людям по-человечески.

– С сослуживцами, с которыми были в чернобыльской зоне, общаетесь? 

– Когда мы вернулись, я считаю, что отношения стали еще крепче. Друг другу вообще помогаем, если получается, общаемся. Хотя уже очень многие ушли из жизни… Вот возле здания Бобруйского УВД по личной инициативе нашего сослуживца был заложен камень в память о ликвидаторах той страшной катастрофы.

Юрий Руденков более 25 лет отработал в органах внутренних дел, служил в уголовном розыске. К слову, его дочь пошла по стопам отца и продолжила семейное дело. Сегодня Юрий Иванович, майор милиции в отставке, – активный член городской ветеранской организации ОВД.

Маргарита Бушуева