Бунтари и их усмирители на Бобруйщине. Инсургенты, регулярные войска и их стычки – все это было каких-то 155 лет назад

Мятежные окрестности и наш город
Следует сказать сразу, что более обширная, чем теперь, Бобруйщина в 1863 году не была ареной непосредственных столкновений повстанцев и правительственных войск. С одной стороны, по причине небольшой численности проживавшего на ней польского населения, с другой – из-за мощного центра сосредоточения тех самых войск в Бобруйске. Зато пограничные уезды буквально бушевали, как тогда писали, стычками «шаек мятежников» с регулярными военными отрядами. Естественно, много информации о борьбе с «инсургентами» стекалось в крепость на Березине.
Коменданту крепости Петру Христиановичу Трузсону докладывали о действиях отрядов Коркозевича, Свенторжецкого, Лясковского и принимаемых к ним мерах в Игуменском и Слуцком уездах, в лесах вокруг местечек Березино и Кличев. Как сообщал подполковник Чурский, «шайки мятежников» насчитывали по 50-100 человек, а в бою 12 мая 1863 года у деревни Юревичи, «по предположению майора Григорьева», участвовали до 400 «инсургентов». На обез­вреживание повстанцев были направлены немалые силы не только из Бобруйска, но и из Борисовского, Игуменского и других уездов Минской и Могилевской губерний.

Наводили порядок бобруйчане
А уже 24 мая 1863 года для поисков мятежников на левобережье Березины были направлены из Бобруйска 14-я и 16-я роты Орловского резервного полка. Пройдя за сутки около 80 верст, они прибыли в тот же день в деревню Борки, где поступили в распоряжение подполковника Кондаурова. Он, в свою очередь, был командирован с отрядом из Могилева и находился на станции Чечевичи в 10 верстах от Борок. 26 числа обе роты выступили к Белыничам: 16-я через Долгое, Дубно, Заполье Бобруйского уезда, а 14-я через Городец, Колпчу, Мациевичи Игуменского уезда. На четвертый день марша они соединились в Белыничах, но 31 мая первая осталась на месте, а вторая направилась к Городищу Быховского уезда. Наконец 7 июня по телеграфу было сообщено князю Яшвилю об отправлении обеих рот в Бобруйск для присоединения к полку, который 12 июня выступил из города и направился на зимние квартиры в Игуменском уезде. Тогда же, по распоряжению минского гражданского губернатора, из нашего города были направлены для охраны Бобруйско-Брестского шоссе и конвоирования транспортов три роты Севского резервного полка: 14-я в Бортники, 13-я в Богушовку и 17-я в Старые Дороги.
В военной кампании 1863-1864 годов принимали участие 69 полков Российской императорской армии, четыре из которых дислоцировались в Бобруйске. B апреле 1863 года из 4-го, 5-го и 6-го бессрочно-отпускных батальонов был сформирован в крепости Севский резервный полк, пере­именованный потом в Тамбовский пехотный полк. Кроме того, здесь уже размещались Елецкий, Орловский и Полоцкий полки. Последними командовали соответственно подполковник Мердер, полковник Гротгус и полковник Люшин. Во главе Севского резервного полка стоял полковник Поленов, о котором служивший в то же время в городе на Березине мировым посредником Н. Полевой вспоминал в «Русской старине» так: «Военный начальник, полковник Поленов, командир полка, расположенного в крепости, был типичный армейский офицер, добродушный холостяк. Для усмирения повстания и истребления шаек мятежников Муравьев назначил в каждый уезд военного начальника, дал ему большую власть. На помощь военному начальнику в каждом стане был ему назначен помощник из офицеров того же полка. Их специальная обязанность была следить за шайками повстанцев, принимать все необходимые меры для истребления шаек и для охраны жителей. Полковник Поленов сказал мне, что в Бобруйском уезде все шайки истреблены окончательно. Крестьяне Бобруйского уезда все православные, ненавидят своих помещиков-поляков… Среди православных крестьян раскиданы поселки польской шляхты, которая вся сплошь мятежная; но теперь шляхта смирна, потому что главные коноводы усланы в Сибирь, на всех наложена большая денежная контрибуция».

Крепость – место заключения и отправки этапов
Кроме функции подавления мятежа войсками, городу на Березине отводилась еще роль судьи и исполнителя наказаний для повстанцев. Именно при Бобруйском ордонансгаузе был основан Полевой военный суд, выносивший приговор мятежникам из отряда В. Машевского, действовавшим в Слуцком уезде. В Бобруйскую крепость же был заключен и граф Старжинский – главное действующее лицо восстания на Гродненщине, которого суд первоначально приговорил к каторжным работам, но Петербург смягчил наказание, отправив в нашу цитадель.
Среди политических преступников, лишенных по суду прав состояния, и имущество которых подлежало конфискации в казну, оказались и уроженцы, жители города на Березине и Бобруйского уезда: дворянин Болеслав Лиходиевский, волостной писарь Николай Михайловский, бывший ученик Минской гимназии Стефан Павлович, дворянин Игнатий Лисовский.
Некоторые были подвергнуты другим наказаниям. Так, вольный хлебопашец Григорий Говоровский отправился в Калужскую арестантскую роту на 2 года. На жительство в Тобольскую губернию определили «отыскивавшего прав дворянства Бобруйского уезда» Аполинария Иосифовича Дорошкевича. Иван Кукин, из дворян, бывший учащийся Минской гимназии, последнее время проживавший у матери в Бобруйске, выехал на поселение в менее отдаленные места Сибири. Туда же направился дворянин Иван Филипович. Просто «на житье в Сибирь» был обречен дворянин, волостной писарь в Бобруйске Казимир Малиновский. А в «более отдаленные ее места» был сослан запасный лесничий 2-го Бобруйского лесничества Владислав Соколовский.

Гибель священника
И еще один неприглядный факт сохранила история польского мятежа в окрестностях города на Березине. Буквально перед началом восстания 1863 года церковь в Богушевичах Игуменского уезда, настоятелем которой был Даниил Конопасевич, сгорела. В целях безопасности батюшке предложили покинуть деревню, но он отказался. Более того, священник поддержал создание крестьянских отрядов, организацию ночных дозоров по обороне края. В середине апреля 1863 года в округе появился отряд повстанцев под руководством Болеслава Свенторжецкого – местного помещика, который прибыл из-за границы, и Станислава Лясковского.
В начале мая произошли стычки между повстанцами и правительственными войсками, в которых принимали участие и крестьяне, которые даже сумели захватить нескольких повстанцев в плен. Конопасевич поддерживал крестьянскую борьбу и отпевал русских погибших, о чем было доложено Лясковскому, и он вместе с членами своего штаба приговорил отца Даниила убить. Управляющий поместьем Малиновский и жена Конопасевича снова советовали ему временно уехать в Бобруйск, но священник постоянно отказывался.

Свидетельство из 1864 года
А вот как вспоминал вскоре после подавления мятежа события в Бобруйске будущий известный писатель Николай Полевой.
«Предводитель дворянства Ратынский, поляк заядлый, был очень вежлив, любезен до приторности; но мы оба поняли, что далее этого мы никогда не пойдем; исправник, местный белорус, фамилию его не помню, женатый на польке, также не мог быть мне близок как человек без всякого образования…
Я познакомился также с комендантом крепости генералом Карлом Васильевичем Пистолькорсом. Тут у меня тоже завязалось очень приятное, скажу даже, драгоценное для меня знакомство. Генерал Пистолькорс был артиллерист, даже конно-артиллерист. Перед приездом в Бобруйск он был вторым комендантом в Москве. По требованиям военного времени во время повстания понадобилось заменить устарелого бобруйского коменданта более энергичным, деятельным и стойким человеком. Пистолькорса командировали туда. Он не более полугода назад приехал в Бобруйск. Это был очень умный, добрый, серьезный человек, педантически аккуратный, добросовестный по службе. Он был вдов; с ним приехали две дочери его, девицы очень красивые, образованные; одной было 18 лет, другой 16 лет. Генерал Пистолькорс принял меня приветливо, просил навещать его. Через несколько дней ко мне явился его камердинер и просил от имени генерала откушать в следующее воскресенье в 3 часа. Я, конечно, с удовольствием принял приглашение. К обеду, кроме меня, были приглашены добряк полковник Поленов и такой же добряк полковник Андреев, командир крепостного полка…»