«Немцы в Бобруйске – временное явление». О чем вспоминал мужественный подпольщик и партизан, наш земляк Сергей Герасимович Окулич

Родившись за пять лет до начала нового ХХ века, Великую Отечественную войну он встретил на тихой бобруйской улочке Степана Халтурина после переименования ее из Старо-Березинской. В 14 лет Сергей начал работать учеником «по столярно-­мебельному делу». Два года учился у кустаря-­умельца бесплатно, на третий год стал получать за работу рубль с полтиной. Однако грянула Первая империалистическая, и в 1916 году он был мобилизован в армию и отправлен на немецкий фронт, где был ранен и получил обморожение.

Стекольщики, от которых фашистов трясло

В мирные годы с 1918-го по 1928-й работал на железной дороге бывшей 17-й дистанции пути в качестве столяра-­плотника. С 1929 года был направлен через Союз строителей в исправительный дом в качестве столяра-инструктора по обучению малолетних рецидивистов, находившихся там. Работал до начала Великой Отечественной, совмещая преподавание в 13-й и 16-й школах трудового обучения и политинформирование учеников. После вероломного вторжения немецких фашистов на белорусскую землю вынужденно работал также в ремонтной конторе, занимавшейся оборудованием квартир и домов для немцев. Будучи стекольщиком, бывал на многих немецких объектах и в сельских районах, где не упускал возможности рассказать и разъяснить нашим людям, что вторжение фашистов в Советский Союз – временное явление, что все немцы, которые приходили в Россию, на нашу землю, все оставляли головы на ней.

«Видел в 1941 году, как они со­жгли наших людей в крепости, 18 тысяч военнопленных. А также приходилось наблюдать, как вывозили умерших от голода узников в овраг, который находился возле штаба армии: их обсыпали горючим порошком, и люди тлели, как уголь, сгорая постепенно. После чего я начал искать пути, чем бы я мог мстить немцам за их варварское отношение к советскому народу. Я и мой сосед Иосиф Стомов очень часто советовались, что мы можем сделать, чтобы помочь нашей Красной Армии. Первое время, хотя Стомов и не стекольщик, я его взял к себе в помощники, и мы вместе ходили на остекление. Приходили на работу раньше всех, разбивали стекло в ящиках, потом вызывали прораба и заявляли, что нечем стеклить окна, мол, привозят нам побитое стекло. Вот это была наша первая месть, которой мы были очень довольны», – вспоминал С.Г. Окулич.

От стихии – к организации

В 1941 году Сергей Герасимович познакомился с Петром Стержановым, который работал в немецкой типографии. Тот передавал подпольщикам бланки хлебных карточек, которые Окулич получал через Фрузу Чернецкую. Он со Стомовым раздавал их бежавшим узникам, которым не было чем питаться, а также бежавшим военнопленным, которых удавалось переодеть и отправить по указанным Петром Стержановым и Иваном Бондаревым адресам в деревни Продвино и Казаково, откуда они попадали в партизанский отряд. Таких военнопленных было переправлено 12 человек. Помог Сергей Герасимович перебраться в 752-й отряд и четверым военным врачам, оказавшимся во вражеском окружении, а затем в лагере на территории Бобруйской крепости.

«После знакомства со Стержановым нам стало известно, что в Бобруйске есть подпольный комитет по борьбе с фа­шистской нечистью, руководил которым некий Майоров. Позже, в декабре 1941 года, я имел встречу с членом партии Григорием Окуличем, от которого и получил задание вербовать молодежь, чтобы она не попадала к немцам, и готовить ребят к переправке в отряд, что и было проделано. Было завербовано около 40 человек: А. и Сергей Фальковичи, В. и Даниил Пукало, М. Окулич, Яков и Николай Царики, Матвей Царик, Владимир Стомов, Вербицкий и многие другие, которые нам помогали отыскивать оружие и боеприпасы. В отряд через Ивана Бондарева были отправлены четыре винтовки, один наган, около 5 тысяч патронов, тол, медикаменты. Обратной связью из отряда через связную Нину Хахалину и Фрузу Чернецкую получали листовки для распространения среди населения. Раздавая их русским рабочим и населению, доказывали на исторических примерах, что немцы хозяевами у нас не будут и в скором времени им сломят головы, как и потерпевшему поражение Наполеону. Что и свершилось с помощью всего советского народа, который был уверен в победе еще с 1941 года», – с теплыми чувствами называл соратников по нелегальной работе ветеран антифашистского сопротивления.

Нашелся урод в семье…

Квартира Сергея Герасимовича была явочной. Когда нелегалы стали замечать подозрительно пристальное внимание оккупантов к ней, перенесли явку на квартиру к Стомову. Так продолжалось до апреля 1942 года, а 7-го числа друзья-­товарищи Окулич и Стомов были схвачены на дому и арестованы за передачу радиоприемника Кокорину, состоявшему членом группы. Допрос подпольщиков производили немецкие головорезы из СД. Во время допроса Окулич стал жертвой пыток – его трижды раздевали и били резиновой дубинкой, добиваясь, чтобы сказал, где и у кого взяли радиоприемник, какие были совещания по поводу добывания оружия и сколько передали его в партизанский отряд. Но Сергей Герасимович ничего не сказал и никого не выдал.

«Тогда вызвали Кокорина, который в очной ставке мне прямо сказал: «Окулич, рассказывай все, что знаешь, и про всех, кого знаешь из подпольщиков». Но я твердо решил, если я кого-либо выдам, прольется много крови, а также многие дети останутся сиротами. И я решил: пусть меня добивают или повесят на то дерево, где висел Буторев, но я никого не выдам. Так и сделал. Меня в третий раз взяли в оборот, и я только опомнился в коридоре напротив допросной, выброшенный, как дохлая собака. После чего подошел полицейский, поднял меня за шиворот и поставил к стенке лбом, где уже стоял Стомов. Мы переглянулись, но сказать я ничего не мог: полный рот крови, зубы выбиты, из ушей течет кровь, как и у Стомова. Я понял, что он так же, как и я, никого не выдал», – делился пережитым патриот из нашего города.

После этого упрямых подпольщиков отправили в каталажку при полиции. Назавтра вызвали, связали руки сзади проволокой и отвели в тюрьму СД. Оказалось, что из 12 человек, содержавшихся там, никто никого не знал. Но когда стали переговариваться, поняли, что все по отдельности помогали общему подпольному делу – мстили немецким оккупантам, только в разных местах. Кроме Кокорина, которого все хотели истребить своими руками, но на общем совете решили воздержаться. Когда в ночь с 11 на 12 апреля открыли камеру для проверки, мужественные патриоты набросились на стражу из четырех вооруженных человек, убили их и забрали 4 винтовки и ключи. Рассчитывая побег, надеялись, что, если уйдут в живых хотя бы 3-4 человека, это будет успех, но ушли все – целы и невредимы.

В рядах народных мстителей и после

«И боролись, и били врага до полного освобождения. За период моего пребывания в отряде с апреля 1942 года участвовал бойцом пулеметного отделения в станковом расчете, принимал участие в боях по освобождению Кличевского, Осиповичского, Октябрьского районов. Также участвовал в подрыве и уничтожении немецких эшелонов и в «рельсовой войне» во время наступления Красной Армии. В одной из боевых операций мною был вывезен из-под сильного огня тяжело раненый командир пулеметного взвода Мит­рофанов, который был отправлен самолетом в Москву. Были ранены под деревней Круки, а также при подрыве эшелона командир роты Клемашонок и боец Фалькович, – воскрешал в памяти боевые эпизоды Сергей Герасимович. – Дважды был в дальней разведке с заданиями в Бобруйске. Во второй раз из четверых разведчиков группы вернулся в отряд я один, так как троих перехватили гестаповцы».

После побега подпольщика из тюрьмы жену и троих детей С.Г. Окулича стали преследовать оккупанты, пытали изуверскими способами, избивали на допросах. Как вспоминал Сергей Герасимович, «Меньшему сыну, Глебу, наставляли наган, раскрывая рот стволом. Из дома все вынесли и выгнали семью, а дом разобрали и сожгли как дрова для обогрева немецких солдат.

Хотя моя семья и знала мое местонахождение – я имел два раза с ними встречу в Бобруйске, но перетерпела всякие унижения и истязания и не выдала, где нахожусь и когда встречусь с ними».

Когда фашисты почувствовали свою слабость в борьбе с народными мстителями, они начали повальный угон партизанских семей в Германию. Родным партизана Окулича удалось бежать, зная место дислокации отряда, в котором к тому времени воевал муж и отец. В лес, где под защитой отряда находились уже 70 семей, пришли его жена и трое детей.

…Сразу после освобождения Бобруйска в конце июня 1944 года Сергей Герасимович, возраст которого уже приближался к полстолетию, стал работать управляющим домами ЖАКТа №13 нашего города. С 1947-го его пригласили инструктором столярно-плотничных работ при рабочем батальоне по восстановлению жилых и военных объектов нашего авиагарнизона. В 1954 году боевой подпольщик и партизан минувшей войны перешел в Дом офицеров города, где занимался мирным оформлением декораций к спектаклям и мелким ремонтом помещений, откуда и ушел на пенсию.

Александр Казак
Иллюстрации из открытых источников интернета