Бобруйский новостной портал Bobrlife

Бобруйск — Новости —Новости Бобруйска — Погода — Курсы валют — Общественно-политическая газета — Навіны Бабруйска — Бобруйский портал —бобр лайф — Зефир FM

Виктория СЕПСАЛЕВА,  журналист
Виктория СЕПСАЛЕВА, журналист

Усы, лапы и хвост – вот мои документы!

2 909

Согласитесь, у многих из нас в душе остались теплые воспоминания из детства, когда во дворе появлялся выводок пушистых котят. Для всей дворовой детворы это становилось настоящим событием, сплачивающим маленький детский коллектив. Все сразу забывали обидки друг на друга, уже неважно было, кто, кого и когда обозвал плохим словом или забросал колючками. У всех появлялась общая цель – обустроить маленьким пушистым комочкам быт: со­орудить теплый домик, смастерить игрушки, принести еды и воды. А разговоры дома за ужином были только об одном: «Маааам, ну маааам, он такой милый, умный, ласковый. Он самый-самый! Ну давай возьмем!» Кому-то везло: родители соглашались подарить ребенку радость счастливого соседства с пушистым другом. И никого тогда не заботило, какой породы тот любимый котейка. Мы тогда ласково называли их «дворцовыми», дворовыми то бишь.

Некоторым повезло меньше, и мечту о пушистом друге удалось осуществить только во взрослой жизни. Ну, вот как мне, например. Пару дней назад приютила уличного котика. И сразу же столкнулась с абсурдным, на мой взгляд, «взрослым» непониманием: «Ты что, не могла нормального кота взять?», «Не могла отжалеть денег и купить породистого?», «Зачем тебе этот калека?»
Начнем с того, что мой котик действительно искалечен. Судьбой-злодейкой или жестокими людьми, уже неважно. Когда-то в прошлом у него была сильно переломана передняя лапа, срослась неправильно, котику тяжело ходить. Но разве от этого он становится ненормальным? И что значит нормальный кот? Чистокровной породы, с коллекцией тяжелых медалей на откормленной кошачьей шее, с длинной родословной и таким же не менее длинным августейшим именем?
Животный бизнес поставлен сегодня на широкую ногу.
Кошек каких только экзотических пород не предлагают сегодня покупателям за бешеные деньги. Возьмем, к примеру, популярного нынче сфинкса. Цена на чистокровного котенка этой породы колеблется от 1 до 3 тысяч долларов. Не менее модными являются британцы и шотландцы, которых предлагают от 500 до 2 тысяч долларов. Котик, купленный по цене иномарки, становится дорогой игрушкой, предметом хвастовства перед друзьями и коллегами, статусным аксессуаром.
Владельцев породистых котов в Бобруйске немало, но далеко не каждый из них (читайте: процент их сводится к нулю) вывалил за своего британца 2 тысячи долларов. В этом, я считаю, кроется большая проблема…


Сейчас как: если у котика нет пас­порта, цена на него падает в разы. Поэтому именно на такую бездокументную категорию кошачьих граждан наибольший спрос. А массовым разведением занимаются не специалисты, а скучающие кухарки, среднестатистический офисный планктон и все, кому не лень.
Из-за таких вот «компетентных» разведенцев вырождаются самые популярные породы, а покупатели приобретают питомца с целым набором генетических заболеваний и патологий, прилипших к приплюснутым мордочкам и вислым ушкам. Людям, желающим обогатиться, все равно, что нельзя скрещивать, например, близкородственные или слабые особи, им не важны чистота породы и здоровье потомства.
Стоят потом хозяева в длинных очередях к ветеринару с самыми разными болячками, начиная от гайморита и плохого зрения, заканчивая сердечной недостаточностью и смертельным иммунодефицитом. При мне на приеме у ветеринара девушке с размазанной от слез тушью по всему лицу посоветовали усыпить совсем молодого питомца, чтобы облегчить его муки из-за неизлечимой врожденной болезни. Девушка недоумевала: «Как же так, он же должен быть здоров? Это в его документах отмечено!»
Помните, как говорил кот Матроскин? – «Усы, лапы и хвост – вот мои документы!» Поддерживаю! Меня же с моим новым пушистым другом не волнуют титулы и регалии, мы не следим за кошачьей модой и не участвуем в гонке на самую популярную породу.


Мы уютно устраиваемся вечерами на диване и наслаждаемся обществом друг друга: я его хриплым мурчанием, а он – почесыванием за ушком. Глядя на породистых питомцев моих знакомых, на их своенравный характер, избирательность в еде, я счастлива своему неприхотливому коту. Хлебнув горя на улице, пережив холод, голод и людскую жестокость, он безмерно благодарен простой еде с хозяйского стола, мягкому дивану и теплому пледу.
К слову, иммунитет моего кота, закаленный суровыми уличными условиями, оказался просто отменным.
Ветеринар уверил: здоров! Переломанную лапу уже, увы, не вылечить. Но пусть это останется единственным напоминанием о его бродячей жизни.