Знаете, сказать, что эта «приятная мелочь» испортила настроение, – не сказать ничего. То, что не довелось отведать ни кусочка трески с овощами, пережить, конечно, вполне возможно (хотя это и не такое уже дешевое удовольствие, да и вовсе не случилось испытать его). Гораздо трагичнее, что внезапно прерванная беседа на приятные темы всколыхнула давние грустные воспоминания и перевела мысли в совершенно негативное и печальное русло.

Примерно в середине 90-х нечто похожее пережил Бобруйск. Малолетний лентяй со слабой мотивацией к получению знаний (полуграмотным и поверхностным быть, разумеется, гораздо приятнее!) почему-то решил, что все школьники стремятся лишь играть и гулять, и стал с завидной чуть ли не еженедельной регулярностью «закладывать бомбы» то в одну, то в другую школу. В спешном порядке учителя, оборвавшие на полуслове объяснение, вынуждены были отводить своих подопечных на безопасное от учебного заведения расстояние, по возможности успокаивать их и заверять в том, что все обойдется.

Признаюсь, ощущения в такой ситуации мучительные.

Во-первых, оставляешь процент-другой на то, что сообщение о реальной угрозе жизни стольких детей и людей – не «утка». Во-вторых, полностью не отделавшись от мысли об опасности, начинаешь сомневаться в себе: сможешь ли не струсить, получится ли справиться с паникой, которая для любой экстренной ситуации более чем реальна, поможешь ли всем, кто в этом будет нуждаться? В-третьих, как это вообще мыслимо, что в мирное время может пострадать та часть населения, без которой в принципе не будет будущего? Почему из-за глупости какой-то бестолочи нормальные ребята вынуждены переживать ужас? Да, в итоге негодяя вычислили (увы, не сразу – технологии тогда были еще не те), а родителям влепили знатный штраф. Но кто вернет разрушенные нервные клетки и «залатает» негативные воспоминания?

Еще раз «хохотнуть» по подобному поводу мне довелось осенью 2007-го. Изрядно налакавшемуся полудурку (простите за такой эпитет), видимо, не хватило бог знает чего, и он (даже не поднимаясь с кровати) набрал короткий милицейский номер и поделился важной информацией: в общежитии (номер называть не стану) на Ульяновской бомба. В одиннадцатом часу вечера я с детьми (они, кстати, уже собирались спать) и всеми остальными жителями интерната стояла на улице и смотрела, как под белы рученьки выводят «остроумного анонима», а потом ждала, когда же закончится работа саперов по «обезвреживанию» и можно будет вернуться в тепло.

Тогда тоже в голове была мыслительная суматоха.
Как мы останемся без документов, одежды, крыши над головой и средств к существованию? Чем успокоить разволновавшихся сыновей? Куда бежать почти ночью? Почему вдруг душевное равновесие пошатнулось по чьей-то прихоти? Зачем люди такое вытворяют? Неужели в жизни мало нормальных поводов для юмора? Для чего создавать проблемы другим?

И себе, кстати, очень даже немалые – до пяти лет неба в клеточку, а друзей в полосочку. Именно столько грозит дважды взбудоражившим Минск. Уверена, их обязательно найдут, и надеюсь, они понесут заслуженное наказание. Ни капли не жалею отморозков, ни с того ни с сего напрягших ничего не подозревавших и спокойно отдыхавших граждан и людей при погонах. А самое ужасное: как теперь живущим в стольном граде постоянно спокойно, уверенно и без опаски заходить в крупные здания, коих там уйма? Задумайтесь те, кто свои выбросы адреналина получают за счет чужих мучений…