Редактор с отеческим отношением

Привет, еврейская столица Беларуси!

Знакомство с редактором бобруйской газеты  «Камуніст» произошло во время комадировки в город на Березине в 1977 году. Мы с однокурсником Толей Басовым, как и многие в ту пору сокурсники, подрабатывали в республиканской молодежке «Знамя юности». По ее заданию и отправились в незнакомый для обоих Бобруйск, чтобы отснять и написать фоторепортажи о его достопримечательностях. В первый же день побывали на мебельной фабрике имени Халтурина, побродили по улицам города. Второй день полностью посвятили гиганту нефтехимии – Белорусскому шинному комбинату, посетив не только конвейер производства легковых шин, но и теплицы подсобного хозяйства огромного предприятия.

Обязательная программа  была выполнена: десяток фотокассет был в активе у Басова и наполненный фактурой блокнот – у меня. День оставался в запасе, и мы знали, на что его потратим. Ведь Бобруйск выбрали для поездки лишь потому, что здесь преддипломную практику в «Камунісце» проходил наш друг и профсоюзный бог факультета Всеволод Гриняк. И мы, репортеры-ударники, еще перед командировкой  созвонились с ним и согласовали культурную программу нашего пребывания на его родине. И вот вечером  с гостиничного телефона  докладываем старшему товарищу о выполнении задания  «Знамёнки» и готовности посмотреть какой-нибудь бобруйский Эрмитаж. «Завтра, в девять ноль-ноль, в редакции! Будет вам и Эрмитаж, и Третьяковка»,– в свойственной ему армейской манере пригласил-приказал Сева.

Естественно, к зданию с Давидовой звездой на фасаде мы прибыли вовремя. Полюбовавшись ажурностью кирпичной кладки, поднялись на второй этаж. Буквально у редакторского кабинета крепкими рукопожатиями нас встретил наш дипломник: «Представлю вас шефу, а далее по утвержденному плану».  Мы даже возразить не успели насчет такого официального приема, как дверь перед нами распахнулась. Из-за стола выходит навстречу невысокого роста улыбающийся человек и, опережая Севины рекомендации и пожимая наши руки, рушит всю торжественность спланированного нашим другом момента: «Николай, можно – Павлович. Как там Минск? Как Булацкий, Стрельцов? Где побывали в Бобруйске?..».

Как состоялась вербовка

Полагая, что этот экзамен может затянуться, мы были немногословными и выразительно посматривали  на нашего гида. Однако прием столичных, пусть и молодых, журналистов продолжался. Обсудив дела учебные, редактор заговорил о недалекой уже нашей защите дипломов, выборе будущих мест работы. Мы, чтобы побыстрее закончить , поделились секретами, что рабочие места нам уже обещаны в Минске. «А что с жильем?»,–  как бы между прочим поинтересовался Николай Павлович. Минчанин Басов с легкостью заметил, что живет с родителями. Я же бодро похвастал, что через пару лет обещают квартиру. «Так то ж через пару-тройку, а пока наживай гастрит по общежитиям…»,– и редактор с хитрецой посмотрел на Севу.

Следующими словами Николая Павловича в моей голове было посеяно зерно сомнения относительно столичной жилплощади для молодого человека, уже планировавшего создать семью: «Дадут, не дадут квартиру – это надо ждать два, а то и три-четыре года. А у нас в редакции уже сегодня никто не нуждается в жилье, а однокомнатная положена по разнарядке»,– в подтверждение своих слов редактор крутит телефонный диск и говорит в трубку: «Гриша, зайди». Через минуту в кабинете появляется лысый с черными усами председатель профкома. Между ними происходит короткий и соблазнительный для меня диалог: «У нас кто в очереди на квартиру?»  – «Никого». «А однокомнатная положена?» – «Положена». «Вот,– говорит, уже обращаясь ко мне, Николай Павлович,– приезжай и получай». От таких слов зерно мое поперло такими ростками, что волосы на голове ощутил проросшей озимью.

Словом, все экскурсии, проведенные Всеволодом Александровичем  для нас в краеведческом музее, в музее 5-й танковой армии и у КПП воинской части с видом на валы и стены крепости, а также за дружеским ужином у его мамы Валентины Павловны меня не покидали радужные планы предстоящего удачного устройства личной жизни. Окрыленный неожиданным результатом командировки, возвращался я в столицу, намереваясь максимально ускорить перевод на предпоследний курс заочного отделения с тем, чтобы не мешкая воспользоваться благожелательностью и добротой Николая Павловича.

Универсализм – свойство приобретенное

Скоро, как говорится, сказка сказывается. Когда я пришел к декану журфака Григорию Васильевичу Булацкому с горячим желанием завершить обучение и получить диплом на заочном отделении, то прослушал лекцию не менее чем в треть академического часа о недопустимости моего поведения: «…в то время как сотни и тысячи юношей и девушек желают обучаться на дневном, вы занимали место, а сейчас уходите». Ну и в том же духе. Закончив нравоучение, профессор поинтересовался, куда же я дезертирую? Узнав, что в Бобруйск к Волотковичу, и пепреспросив «К Николаю, что ли?», начал крутить телефонный диск. Через минуту я стал свидетелем оживленного разговора двух друзей, идущих во всем навстречу друг другу. А еще через пару минут после спича-напутствия о важности «укрепления кадрами органов низовой печати» я был отпущен на вольные хлеба.

Не мешкая, аккурат к 1 сентября мы с невестой-учительницей прибыли в город на Березине. И начались трудовые будни. Меня назначили в сельскохозяйственный отдел корреспондентом, заведовал которым Алексей Антонович Горелик. Ясное дело, что работа моя проходила в основном на фермах и полях колхозов и совхозов Бобруйского района. Там собиралась информация, ну а приводилась в читабельный вид она, конечно, за столом и в машбюро редакции. Наличием как городской, так и сельской тематики на страницах наша газета отличалась от изданий в других городах и райцентрах. Поэтому и носила статус объединенной. Таким же – универсальным и «объединенным» – был и редактор Николай Павлович. На планерках и летучках он со знанием дела обсуждал проблемы как набиравшего мощь Белорусского шинного комбината, так и преимущества гребневого способа посадки картофеля в колхозе «Гигант».

Это много позже узнал я, что Волоткович прошел школу журналистики еще в Бобруйской областной газете «Савецкая Радзіма», работая ее собственным корреспондентом в районах, отошедших позднее к Минской области. Ну, а живя и работая в городе на Березине, поднаторел и в освещении событий промышленного производства, строительства и транспорта, общественной и культурной жизни. Весьма компетентен был Николай Павлович в вопросах истории, особенно периодов революций и войн. Именно он первым исследовал подпольное движение в  оккупированном немецко-фашистскими захватчиками Бобруйске и написал цикл содержательных очерков. Запомнились путевые заметки шефа, которые появлялись после его поездок  в составе делегаций в побратимские города Болгарии и Польши. Единственной сферой, куда, кажется, не рисковал вторгаться редактор, был спорт. Хотя сам был заядлым футбольным болельщиком, а в обеденные перерывы и во время поздних дежурств по номеру эмоционально играл в шахматы с заместителем Сергеем Васильевичем Коблей, заведующими отделами Григорием Владимировичем Немцовым и Михаилом Матвеевичем Кривцом.

Мне он казался отцом редакционного семейства

Еще в шестом классе оставшись без отца-фронтовика,  в редакции «КамунІста» я оказался в компании сразу нескольких ветеранов войны – кроме упоминавшихся уже партизан Волотковича и Горелика, здесь работал бывший офицер Георгий Александрович Дозоров, чуть ли не каждый день заходил внештатный сотрудник Михаил Александрович Пирожников, из Ленинграда частенько приезжал Абрам Исаакович Рабкин. Из-за двери редакторского кабинета нередко доносились голоса их эмоциональных военных воспоминаний, споров о роли фронтов и командующих в достижении Победы. Мы, молодые, всегда ощущали отеческое внимание со стороны наших стариков.

Интересно, что в 1970-1980-е, когда газеты и улицы пестрели лозунгами о социалистической демократии, отношения со старшими, с начальством у нас были подлинно демократичными. Тот же Николай Павлович – член бюро горкома партии, депутат горсовета – абсолютно не считал зазорным с гранками номера газеты зайти к автору в кабинет и на месте выяснить тот или иной вопрос по тексту. Традиционно отмечались в редакции праздники, дни рождения сотрудников, причем за составленными столами не только поглощали домашнюю снедь и напитки, но и дружно пели. Сплачивали коллектив совместные походы  в кино, на концерты, в театр, поездки за грибами, просто на природу. Николай Павлович в большинстве случаев был если не «завадатором», то активным участником подобных мероприятий. А сколько раз приглашал он нас к себе домой, «на что-нибудь вкусненькое от Ирины Андреевны»!

Веселым и озорным, ироничным и саркастичным редактор был в любой обстановке. Прибыл, помню, на смену Немцову новый завотделом промышленности Кривец. На первой же планерке стал чуть ли не диктовать новый курс, который необходимо принять газете. При этом подкрепил свое мнение ссылкой на только что оконченную им ВПШ – высшую партийную школу, где, дескать, их этому учили. Николай Павлович только рассмеялся: «Миша, да здесь каждый окончил, минимум, университет, а кое-кто и по два вуза…». В общем, курс тогда удалось удержать. А поменялся он с 1 января 1982 года, когда объединенная газета разделилась на городскую «Камуніст» и районную «Трыбуна працы». За ненадобностью сельхозотдел из первой переместился во вторую, и мы по работе с Николаем Павловичем расстались.

Николай Волоткович